«Стальной альков» впервые переведен на русский язык почти через сто лет после его первого издания

«Стальной альков» впервые переведен на русский язык почти через сто лет после его первого издания

    Наконец, через девяносто семь лет после первого итальянского издания на русский язык был переведен футуристический роман Филиппо Томмазо Маринетти Стальной альков. Пережитый роман, переводчик Ирина Ярославцева.

    В Стальном алькове, представленном автором в качестве пережитого романа, повествуется об опыте, пережитом Ф.Т. Маринетти в период Первой мировой войны, а также воскрешаются некоторые эпизоды, связанные с его юношескими эротическими похождениями, приправленными значительной долей фантазии. Создается впечатление, что автор развлекается, преувеличивая свой неуёмный аппетит к жизни, свою чувственность и свой дар соблазнителя. В Стальном алькове Маринетти, прежде всего, вспоминает и описывает свой военный опыт и при этом повествует, в свойственной ему шутливой и почти инфантильной манере, о времени, проведенном им с любовницами, о своем любовном марафоне в спальне, где он не упускал ни единого случая, чтобы одержать очередную победу в битве за Наслаждение. Таким образом, на страницах романа Маринетти лишний раз утверждает свою сущность футуриста-эротомана, старательно окружая себя мифическим ореолом сверхчеловека-футуриста, под сияющим покровом которого скрывается фигура интеллектуала и, в то же самое время, деятельного человека.

    Стальной альков впервые был опубликован в 1921 г. в издательстве Нино Витальяно в Милане. Тираж книги был сразу же арестован из-за слишком откровенной обложки и увидел свет лишь после того, как, по требованию цензуры, скандальная обложка была заменена на другую, вполне нейтральную. Стальной альков был впоследствии переработан автором, которому пришлось удалить из него, в соответствии с требованиями эпохи, наиболее скабрезные выражения, и переиздан издательством Мондадори в 1927 и 1937 гг. с новой обложкой, выполненной Джулио Чизари. Первоначальная обложка была создана Ренцо Вентура, это артистический псевдоним, под которым скрывался Лоренцо Контратти, художник, иллюстратор и карикатурист в Кольмурано, регион Марке, подписывавший свои работы фамилией своей матери Марии Вентура. Тяжелое психическое заболевание (мания преследования) вынудило художника лечь в психиатрическую клинику Момбелло в Лимбьяте, где он работал чертежником в техническом отделе госпиталя. Ренцо Вентура посвящен Музей памяти в Кольмурано.

Мы приводим здесь фрагмент из романа Ф.Т. Маринетти «Стальной альков».

Женщина-приз

В номер гостиницы «Италия» я вошел, как входят в кондитерскую после длительного воздержания от сладкого. Я разглагольствовал о любви с красноречивым и трогательнейшим лиризмом, предлагая прекрасной даме для капитуляции все бархатные трамплины, но в действительности, я покорил ее, можно сказать, своим авторитетом.

    Это не было тяжкой повинностью, возложенной на мою подружку, напротив, я выдал ей патент на бессрочное пользование побережьем великого моря сладострастия, после того, как галантно обучил ее колеблющийся дух свободному плаванию в его глубинах.

    Комнату освещали отблески тысячи знамен, пламеневших на фасадах домов. Переносные подвесные сады. Красный цвет казался поистине обновленным. Презренный зеленый цвет Капоретто превратился в зелень Пьяве, в изумрудный цвет Адриатического моря, он станет победным зеленым цветом Изонцо. Раскаленное небо, казалось, кружилось в руках полураздетых берсальеров, свирепых, горланящих, с глотками, полными дикого итальянизма и гордости, любовь – вендетта – грабеж – героизм – мафия.

   Я последовал за своей красавицей, решившей заняться распаковкой багажа. Нежный укус сзади в шею. Затем я раздел ее. Я приступил к делу томно, со всеми ласками, которыми отличаются венецианские любовники, и с воркованием птицы, проклинающей свою клетку, молящей о свободе и не знающей иного неба, кроме отражающегося в чашке с водой. Я ошеломил ее поцелуями и бесконечными ласками. Я овладевал ею снова и снова, пылко, порывисто, теряя рассудок.  Потом я остановился. Я швырнул на диван душу, служившую мне до тех пор, и вытащил наружу другую из глубины своего существа. 

— Необходимо, подумал я, с научной точностью и со сладострастием гурмана оценить приз, приготовленный для меня судьбой.

    Я мягко заставил замолчать Розину, стремившуюся рассказать мне о трусливой глупости своего мужа нотариуса, педантичного германофила, пораженца, уклонившегося от отправки на фронт, несмотря на свои 25 лет, отличное здоровье, и сказал ей:

— Дорогая Розина, ты слишком прекрасна, чтобы скрываться под сорочкой, сними ее. Я хочу тщательно проанализировать твою красоту и сделать набросок.

    Я вскочил с постели, схватил свою записную книжку, поудобнее уложил обнаженную Розину:

— Закрой глаза. Хорошо!.. теперь открой!

    Удивительные глаза. Роговица слегка голубоватая, с мельчайшими кровеносными сосудами в уголках, утопающая в странной сладкой золотистой наливке. Черный зрачок, окруженный темным золотом…

    Розина поражена, сдерживая свою радость, она бросает мне сверкающий и лукавый взгляд, великолепно сочетающийся с улыбкой. Это расцветающая, подвижная улыбка, открывающая мелкие, свежие, белые, острые зубы. Мне приходит на ум юная Мадонна Рафаэля, только более горячая, страстная, за стеклами быстрого лимузина.

    Я люблю маленькие, пылкие, крепкие груди. У Розины они, наоборот, немного тяжеловатые и слегка материнские. Но красивый купол живота великолепен. Под пупком едва заметный перпендикулярный спуск, маленькая, еле намеченная тропинка, теряющаяся в треугольной тени между бедрами. Еще более восхитительными. С крепкими мускулами, скрытыми под нежной плотью. Прекрасные мягкие и новые подушки с упругими пружинами мускулов.

Но Розину раздражает такая скульптурная эстетика. Снова поцелуи, снова ласки и новая пауза с неизбежной болтовней о муже, которого Розина называет теперь испорченным пассатистом и другом проституток.

    Наш диалог прерывается прыжком Зазà, которой захотелось свернуться клубком, между нами.

    Моя походная собачка не знакома с женщинами. Она всегда жила среди солдат и ей определенно не нравится растекающийся аромат плоти. Она предупреждает меня лаем, призывая к древнему целомудрию. Я прогоняю ее, она прыгает обратно. Тогда я передаю ее своему денщику в коридор.

    Я уже достаточно вознагражден.  Я выпил маленькими глотками и со вкусом просмаковал все лакомые блюда на этой постели, сервированной, как королевский стол.

На эскизе в моем блокноте мягкая нежность двух прядей волос, скрывающих маленькие уши Розины, я чувствую, как в моем сердце поднимается целый океан мыслей, и вот уже мой дух скользит по волнам, под парусами, в которые дует упрямый ветер небесной чистоты.

    В заключение я говорю Розине:

— Я никогда не смогу тебя забыть, потому что ты истинная дочь нашей верной Пьяве и нашей победы!

Отрывок из главы «Женщина-приз» из романа Филиппо Томмазо Маринетти Стальной альков. Пережитый роман. Издательство Нино Витальяно, 1921, pp. 57-60, также приводится Гуидо Андреа Паутассо (редактором) в книге Футуристический эротизм. Теория и практика. С пятью рецептами, возбуждающими чувственность, изд-во Абскондита, Милан 2018, сс. 89-91.